Из многочисленных охот на копытного зверя - коз, кабанов и лосей, в которых я принимал участие (в силу специфики, своеобразия и трудности, как правило, коллективный вид охоты) в различных районах Подмосковных лесов, почему-то врезался в память один день, всего лишь одна из охот на лосей. И вовсе не потому, что я на этой охоте "свалил" лося, нет, он был не первым в моей охотничьей жизни…
В моей охотничьей жизни было многое: загоны пустые и со зверем, сам в загоне, на номере, удач-ные и неудачные выстрелы, промахи (сам, правда "не мазал"), стрельба по месту, когда зверь падал мгновенно, чисто битый, доборы подранков, много чарок "на кровях", печенка и охотничьи байки, знакомства с "охотничьим людом", разные погоды, разные пейзажи и эпизоды. А может, не так уж и много, просто было все это и, думаю, будет не раз, будет много пока я живу, пока существует и есть различного рода охота.
Ноябрь. Начало сезона. Далекий лесистый Шаховской район, рядом границы Смоленской, Тверской областей - хорошее место для разного зверя. День ясный, с терпимым морозцем, снег еще ниже колена. Две команды, две лицензии, в общем, все как положено в данном виде охоты. Егерь из местных хороших охотников, не стар и не молод, знает угодья, знает где зверь, знает повадки всей живности "его" леса. Команды объединили в одну, и с егерем нас получилось пятнадцать. Почти все знакомы, все "стреляны", но есть и новички.
Входной след в лесной отъем, что рядом с болотом, был свеж. Похоже, что зверь остался в этом квадрате и без обрезания, решили сходу "толкать". Стрелковая линия длинной цепью, молча, вытянулась буквой "Г" по лесной дороге. Егерь, зная особенность линии встречи стрелков со зверем, провел инструктаж и тихо увел за собою загон-щиков.
Осмотревшись на номере, я притоптал хрустя-щий снег под ногами, помахал рукой стрелкам, что справа и слева, зарядил разными пулями ижевку и замер.
Загон пойдет не на меня, а стороной, на вершину этой "буквы Г". Часть стрелков, в том числе и я, отрезаем зверю болото, которое за нашими спи-нами.
В этом болоте, окруженном березами, заросшем кустарником и прочим "лесным хламом", летом набиваются на линьку кряковые селезни. Здесь и днюют в то время, когда открыта охота на водоп-лавающую дичь. И если (в это время) одеть гидрокостюм и пройти (правда это очень нелегко сделать) по болоту, то вспугнутые селезни выле-тают из-за берез на эту дорогу, на эту стрелковую линию. Несколько выстрелов и охота закончена, но зато какие крякаши?! Как правило, они достаются загонщику за его тяжкий труд и за то, что не "утоп" в болоте. Самое интересное, кроме, конечно, стрельбы по "матерым" крякашам, это выражение лица выходящего из трясины загонщика - как с того света…
Тихо в предзимнем лесу. Только звенят в елках синицы и долбит сушину без устали труженик-дятел. Вдалеке лесного отъема крик загонщиков. А вот и первая вестница, хозяйка тихих болот и "мелочей" - лисица. Как всегда она первая выходит на номера. Трусит неспеша, красива, естественна. Нет у нее выражения страха, испуга, когда идет на охотника например, из-под гончей, просто тихо уходит от шума людского заранее. Вообще лисы в этом районе очень красивы - огненные, темно-красные. Смотришь на них, аж дух замирает. Такая красавица рядом проходит, кажется, нет на ней ни единого лишнего волоса, все при ней, столько грации… Но нельзя стрелять по лисице на этой охоте и она, словно зная об этом, подходит в упор. Стою, затаив дыхание, боюсь, что услышит, но странно, не чует. Смотрит назад, затем легким плав-ным движением обходит колодину и растворяется среди берез, не зная, какая опасность таится на этой тихой, засыпанной снегом дороге.
Много раз на меня на подобных охотах, выхо-дили лисицы, однажды две - одна за другой. Видно, на хорошем лисьем лазу я стоял. Когда второй (это был лис-красавец), легким прыжком перепрыгнув тропинку, пробитую в глубоком снегу ушедшими в глубь леса охотниками, хотел войти в густой ельник, грянул, как гром среди ясного неба, выстрел соседнего номера (бил стрелок по "корове"). Лис с перепугу шарахнулся в сторону, будто его хлыст-нули кнутом, прыгнул мне под ноги так, что я даже ахнул. Как на крыльях пронесся по лесу, мечась под елками. Лис "улетел", а я тихо смеялся…
Со мной, судя по крикам, поравнялось левое крыло загонщиков. Стою в напряжении. Прошли, гон удаляется. Расслабился, спиной прислонился к березе. Смотрю на номера, что левее меня. Теперь только на них может выйти лось. Но что это, Лось? Да, сохатый отделился от кромки темного хвойного леса, пошел назад от загонщиков, затем загибает правее и идет в мою сторону. Двинул я вперед предохранитель, прижал ружье к плечу веду за рогачом. Краем глаза смотрю на соседний номер. Справа стоит друг, он все видит, все понял, тоже напрягся. Бык в сорока метрах встал под одинокою елкой с двумя березками. Стоит и слушает, смотрит мимо меня на болото. Вижу рога, сопатку и ноги, а все тело за лапами елки. Ружье прижато к плечу, ру-ки устали, но боюсь опустить стволы, сделать малейшее движение. Лось, постояв с минуту-другую, двинулся с места. Бью из правого ствола по показавшейся из-за хвои лопатке. Зверь чуть осел, как-то вздрогнул всем телом и спешно, не совсем естественно, засеменил ногами, развернулся голо-вою к лесу и быстро стал уходить. Ловлю на планку стволов белесый зад лося (больше мне ничего не ос-тавалось делать) и стреляю вдогонку. Зверь скрылся в лесу. Слышен треск сучьев и сильный вздох, затем тишина.
"Неужели ушел? Да меня не поймут, всего-то сорок метров, а может и меньше", - мелькают, проносятся мысли. Только теперь задрожало в волнении тело. Смотрю на друга. Тот махнул вниз рукой и закурил. Не пойму, что означает его жест - ушел, упал? Не сходя с номера, тоже закурил. Подошел старший команды. Я рассказал все, как было. Смотрим следы. На месте первого выстрела "стрижка", на прыжках след быка уводит нас в ельник. "Неужели занизил? Не должен. Пошла кровь". Метров через двадцать зверь падал, сломал березку, но встал и ушел, ломая мелкие елочки. Еще через двадцать метров обнаружили темную тушу. Трехлетний бык лежал на поляне. Он почти черного цвета, уши прижаты, жив еще. Старший сходу стреляет в голову. Все. Гордо откинута в сторону рогатая голова лесного великана, затихла жизнь в мощном теле. И будто не зверь лежал на поляне, а просто корова, но только с рогами. Подходят охот-ники и, видя, что я без ружья (оно лежит на холке лося) поздравляют. Молча киваю в ответ и курю…
- Налейте стрелку, а то что-то скукожился, - слышу громкий возглас "капитана", покрывший басом суету и галдеж.
- А где рюкзаки?
- В машине, где же им еще быть, - и, закинув за плечи двустволку, пошел по дороге к машине.
Встретился егерь. Рассказал ему, что и как.
- Бык?
- Да, трехлетка.
- Не плохо. Два быка за раз завалили. Тот, за дорогой, громадина, семилетний, рога здоровенные, убит с карабина.
- Как семилетний? Я вообще не слышал выстрелов.
- Вот так. Вышли почти одновременно в разных местах, вот и не слышал, так как сам в это время стрелял. Бывает и так. Благо, что две лицензии. Пойду закрою вторую бумагу, - говорит, уходя, егерь.
- Давай, а я за рюкзаками к машине. Там за березами в ельнике ждут тебя, не свежуют.
Бык-семилетка лежал за дорогой у толстой березы. Даже мертвым он был красив. Как позже выяснилось, с пробитым сердцем прошел еще метров десять. Со всего хода ударился в большую березу, под ней и остался лежать, испустив дух великаний.
Когда вернулся к трехлетнему, услышал хохот и шум. Кто-то заставил новичка вырезать желчь из печенки…
- Твоя первая пуля прошла чуть выше сердца, вторая прошила зверя вдоль по всем внутренним органам. Сердце не задето, а потому даже с такими ранениями столько прошел, - закончил свои пояснения егерь.
- Да, крепкий лось, - отвечаю я егерю.
- Это не просто лось, это бык. Что тот, что этот - быки, но только лесные. Ну, вы даете, ребята. В одном загоне две глыбы, чисто сработано.
Егерь доволен, что в первый же день, в первом загоне добыты звери и время еще только десять утра. Лицензии закрыты на месте, не надо больше шататься по лесу, до хрипоты надрываясь гонять в холостую "пустышки". Все довольны, все суетятся. Никто не грустит по отстрелянным зверям и не из-за того, что не жалко, нет, лосей и косуль всегда жалко, в отличие от кабана, просто не принято…
Под дружный хохот охотников, принявших "на кровях", рассказываю случай про деревенских быков. Это быль, но похожа на байку…
Едем на базу. Впереди целых два дня: тосты и, конечно, охотничьи байки, а та, которую я рассказал на поляне под елками, была только первая, то было только начало…
